ХОЛОПСКАЯ ПОРОСЛЬ.

                                                          ХОЛОПСКАЯ ПОРОСЛЬ.

       Сто лет Советскому Союзу, или юбилей навечно не примиримых разногласий.

                                                                                       Есть только ты

                                                                                       И только я,

                                                                                       А всё вокруг – так это РОДИНА МОЯ!

                                                                                                                      Гарик Кричевский.

  Любой юбилей – всегда страдная пора воспоминаний.

  Если говорят о человеке, как-то ожидаемо прилично разбогатевшим десятилетиями прожитой жизни, то полагается сказать о нём уморительно хвалебно, возвеличенно празднично(!). А под звон бокалов, небрежно наполненных до краёв игристым шампанским, да над ломящимся от съестного изобилия столом – то и вовсе, приглашённые на празднество гости стихийно хоровой хвальбой вопят именинные здравицы, ликующе восторженно горланят в честь юбиляра подобострастные для его ушей услады.                                                                                         

  Особенно выразительно у собравшихся получается зачётно попоздравлять, когда серебро седовласия притихшего от сладкого умиления именинника-многолетки уже срослось с наступившей стадией ускоренного облысения на его голове. Что означает – туго-претуго набитый мешочек лет имеется у юбиляра за плечами.

  Женщины – не в счёт. Парик на женской голове – драгоценная уловка возрастной интриганки, жаждущей обмануть время. И вечное преднамеренное притворство поиграть в прятки со своим возрастом, вот как получается, вполне успешно замыливает чуткую бдительность справедливости о правилах времятворения в окружающем мире. Что звучит для любой дамы в её собственном времяпровождении обнадёживающе приятно. Да и вообще: что есть возраст, в парике на голове или без него, если не носят прожитые годы на себе, как одежду. Бывает, ими гордятся. Некоторые, тайком ими напоказ, ими тяготятся. К ним, к прожитым годам, наконец, просто покорно привыкают. Потому, что невозможно избавиться от своего прошлого. Плохое или хорошее, оно навечно остаётся не подлежащим отрицанию достоянием отдельно взятого индивидуума. Хорошее или плохое – именно из прошлого прорастает настоящее, для каждого. Что есть весьма животрепещущая и очень долго развиваемая тема для обоснования тех или иных склонностей человека, хорошо впоследствии развившихся или обретённых в реалиях его безвозвратно поступенчатого погружения в свою биографическую данность.              

   Если же ворошить закрома памяти о событии, что на вечное всегда есть часть мировой истории, — то знаменуется это усилие сотрясением воздушных масс мощными хорами речитативных распевок. Их, как правило, громко исполняют группы проверенных временем единоверцев, по зову сердец и без зова, сплочённых волнительным безумием расплескать, наконец, в уши зазевавшимся на их пути ротозеев скопившиеся в теоретических догмах – непримиримо противоречивых — излишки раскалённого до нестерпимого жара всезнайства. Чтобы доказать свою правоту. На предмет сути отмечаемого в юбилейной плоскости исторического события.

   Столетний юбилей создания Советского Союза ещё задолго до наступления этой знаменательной для исчезнувшей с карты мира страны даты стал колючей притчей во языцех, или предметом злостного осуждения, равно, как и восхваления этого памятного события, в недрах которого Союз нерушимого народного братства, было в душе на самом деле такое оптимистическое ощущение, просуществовал не полных семьдесят лет.

   Что есть тягостные для слуха вопли о бездарно разбазаренной, за бесценок профуканной стране, если СССР, сознательно преданный стяжательской ордой ловких лицемеров, по-волчьи, крепко удерживавших бразды правления в своих мохнатых ручищах, на момент развала страны, занимал почти одну шестую часть обитаемой суши Земли. Население Союза исчислялось 293 миллионами человек, а 2-е место в мире по уровню промышленного производства соответствовало 16,5 % мирового объёма, что позволяло Советскому Союзу в эру своего исторически бурного существования удерживать 7-е место в мире по уровню национального дохода — 3,4 %. 

   И всё это, что десятилетиями труда — не болтливыми языками нагло оборзевших в не мыслимо разбухшей востребованности отрядов нравственно отмороженных бездельников-приспособленцев, а мозолистыми руками миллионов работяг – создавалось, как мощь исполинской Державы, десятилетиями ненасытно истерзанной в земных недрах. Из них мегатоннами, годами тащили и вытаскивали уголь, золото, алмазы на измочаленную трудовыми рекордами поверхность истошно вопящей на весь мир о всеобщем человеческом равенстве страны.

  А потом, одним махом – Беловежские дебри, ау… — абсолютно всё было сметено с исторических карт страшно извергшимся в высь взбесившего человеческого безумия вулканом политических страстей. Сдерживать которые никто и не собирался. А пеплом сгорания кипящего в сознании обалдевшего плебоса возбуждения вожди новых, “революционных”, но не эволюционных потрясений с радостью посыпАли свои головы. Потому что истерическая жажда обладания царскими креслами – ещё водилась тогда и царская рыбица стерлядь в морских водах — взгромождёнными на уродливо роскошные постаменты поголовного рабского пресмыкания перед власть имущими, в немыслимо набитых всевозможными богатствами дворцах исполнения своих плебейских желаний – неистребимый отряд недоученных “шариковых”, направленно-селекционно выведенных в порочной государственной системе вечных дифицитов — чтобы вслух помычать для миллионов не удачно вписавшихся в свои жизни прокаженных. Да чтобы потрубить потом, на весь мир! со старых трибун, поспешно перекроенных в болотные отстойники обновлённого плюрализма мнений о некоей мифической демократии. Чудом-юдом превращаясь, по велению неизбежности криво-косо сложившихся исторических перспектив, в полукриминальный разнузданный бомонд, насквозь напитанный скотской жадностью недоразвитых душ у сказочно-одномоментно разбогатевшей элитной черни. А что может она, невежественная дворовая прослойка подхалимов-льстецов и изворотливых лгунов – люди дурной крови, успешно шагающих через века Земной цивилизации по миллионам голов легко укрощённых холопов, кроме как разбазаривать трудно исчислимое изобилие истерзанной, битой-не добитой всеми, кому не лень страны, в ускоренной и насильно навязанной ей перестройке мыслей, действий, поступков.

   Помнится, когда такая перестройка началась, всю ответственность за несостоявшийся и многонаобещанный рай на земле многовекового унизительного холопского варварства жители всех пятнадцати республик бывшего Советского Союза одним махом, дружно, не сговариваясь взвалили на Ленина – виноватый всегда найдется. Иначе, не было бы эффекта логики усЫпать внимание раззадоренных буйно ожившими революционными потугами мелкосортных людишек, современников конца бурно начинавшегося когда-то ХХ века, правильно, медово-сказочными обещаниями новой и, в который раз за всю историю России, справедливой жизни. Но без имени Ленина и без понимания смысла его кипучей революционной деятельности мечтателя-бессребреника о построении светло безгрешного человеческого социума, как всегда страстно мечталось об этом вождю мирового пролетариата, нет никаких перспектив верно осознать исторические свершения Октябрьской революции 1917 года. Или, как говорят в других и достаточно авторитетных источниках, Октябрьского переворота, закономерно ставшего предтечей образования в 1922 году Советского Союза. 

  Было бы нелепо и бессмысленно говорить о всех последующих начинаниях и преобразованиях в новой стране, закономерно унаследовавшей все муки и страдания многомиллионного населения то ли рабов, то ли холопов Российской самодержавной империи, которая не сумела отстоять себя в долго готовящейся схватке с силами революционного прозрения малой части тогдашнего населения России, без обязательного обращения своего пристального внимания к первоисточникам — статьям Владимира Ульянова-Ленина. В них, многолетне ошлифованные раздумьями мысли, вождь состоявшейся революции предельно просто обосновал остро вызревшую к началу двадцатого века необходимость коренного преобразования устоев всего российского государства. Государства, как инструмента удерживания в плоскости преобразований обновлённых отношений между людьми, миллионов людей разных национальностей. По совести, задышалось по-другому, по-новому, когда осмыслила главное послание читающим эти статьи народным массам: вызрела необходимость построения новой страны всеобщего равенства. Глобально важным надо было определить, на каких условиях – федерация или автономизация – могло бы такое государство существовать. Но это – глобально. А производное из него – государство многонационального равенства. 

   И это было первой утопией вождя мирового пролетариата. Равенства вообще быть не может в обществе, все отношения в котором между людьми регулируется наличием денег, или подавляющим превосходством над всеми духовными началами той бартерной основы, посредством которой определяется условно получаемое тождество между всеми видами человеческого труда. А, если огромные денежные массы, рано или поздно  сосредотачиваются в одних руках – всё тот же паразитический, зловонно разлагающий человеческое нутро дефицит, негласные, как правило, денежные поощрения в периоды и в не периоды дефицита — то это, словами предшествовавших Ленину социалистов-утопистов – вообще преступление перед человечеством.  В которой, в этой преступной условности, несмотря на не истребимый никакими усилиями миф о высокой сознательности — хотелось бы думать, что она иногда мелькает совестливой искрой в сознании и нынешних законотворцев – живучая, как дракон о сто прожорливых голов система государственных поблажек избранным, будь то федерация или автономизация, никогда не отвергнет потребность в уборщиках туалетов.

  Физиология, дорогой Владимир Ильич, наука бескомпромиссная. И, даже при возможном наступлении сказочной эры всеобщего человеческого равенства, она ежесекундно будет определять потворства каждого человека к неукоснительному удовлетворению своих физиологических инстинктов. Поэтому в перечне действенных лозунгов на предмет решения первостепенно важных задач по преобразованию общественных устоев следовало бы добавить и ещё один: даёшь чистоту в каждый общественный туалет! С дальнейшей проработкой аспектов по правовому регулированию этого вида деятельности человека. Вне всякого намёка на сомнения, родом такие работники, или происхождением своим, из низкой классовой прослойки были, есть и будут. Она, к сожалению, никогда и никуда не исчезает из таблицы деления, или разделения населения по рангам, унаследованным гражданами по рождению или обретённым непосильным усердием выбиться-выкарабкаться из грязи в князи.    

   Силовые приёмы же по стремлению построения всеобщего равенства эффективны в классовой борьбе. Она ведётся на Руси веками. Емельян Пугачёв, Степан Разин – фавориты крестьянских бунтов. Перед революцией 17-го года эти слои населения были доведены, как следствие разорительно-разрушительной для России первой Мировой войны, до крайне бедственной степени обнищания. И понимается это так, что наступило время непреодолимо глубокой пропасти, зияющей чернотой прорвы непонимания между власть имущими, сотни бессовестно ожиревших бездельем и подмоченными репутациями дармоедов, и другим, о десятки миллионов хронически голодных и забитых гнётом грабительских обязанностей, населением страны.

  Беспощадный тиран или безудержно смелый фантазёр, наделённый своей судьбой искромётной гениальностью, стальной выдержкой и фантастической работоспособностью? Может, и много ещё всякого другого. Но. Блестяще выдающаяся харизматичность Ленина, который пророчески верил в историю новой России смогла объединить всех недовольных происходившим в стране в одну силу сопротивления долго вызревавшей по городам и весям социальной несправедливости. И было бы всё прекрасно. Тем более, что Лениным были представлены обществу многотомья статей по обустройству классово справедливого общества. Оно могло существовать, по твёрдому убеждения вождя, без постыдной изнанки унижения человеческого достоинства. Да с превеликим трудом верится, что привычка богатых душевладельцев творить со своими крепостными всё, что заблагорассудится, улетучилась враз из их мозгов, развращённых способностью и желанием жестоко тиранствовать над себе подобными после отмены в России крепостного права.

  9 февраля (3 марта) 1861 года в Петербурге император Александр II подписал Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» и «Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости», состоявшее из 17 законодательных актов.

  А до этого, в недавнем российском прошлом, в Петербурге за некоторых крепостных платили тысячи рублей. Например, историей подтверждено, граф Разумовский как-то оптом продал князю Потемкину оркестр в полном составе. Музыканты обошлись покупателю в 40 тысяч рублей. А вот в каком-нибудь отдаленном селе крестьянскую девушку можно было приобрести всего за 5 целковых. А новорожденных детей вообще можно было менять, оптом, на щенка породистой борзой собаки. 
   Такая вам азбука в поголовном всеобуче народа, силами классовой борьбы вырванного из тьмы безграмотности.  Удивилась, как много внимания Ленин уделял не только экономике и праву, но и беспощадному искоренению бюрократической братии во всех органах управления новой страны.

   Да, могло бы быть в стране всё прекрасно. Если бы, ничем не утоляемая горечь сожаления: неискоренима вечная крысиная грызня между приближенными к властному олимпу прихлебателями, грубо слепленными и отёсанными в своих нутрах изворотливой и наглой ложью. И дальше, по скользящей вниз плоскости, — насквозь гнилая, провинциальная, в труднопреодолимой грязи российского бездорожья червоточина власти удержания. Страшны такие люди для российского человечества. Которое так и не удосужилось разглядеть в своём вожде те черты, которые откровением изумительного познания причин государственного гниения обезоружили намеренную предубеждённость, навеянную против Ленина слухами, у знаменитого писателя-фантаста Герберта Уэллса. В 1920 году он посетил Россию и встретился с вождём.  

Люди медленно умнеют.

Так пусть ускорится двигатель восприятия и оживут сегодня хорошо забытые слова, которыми Герберт Уэльс многозначно увековечил в послании к человечеству свои впечатления о великом Ленине.

«Разговаривая с Лениным, я понял, что коммунизм, несмотря на Маркса, всё-таки может быть огромной творческой силой. После всех тех утомительных фанатиков классовой борьбы, которые попадались мне среди коммунистов, схоластов, бесплодных, как камень, после того, как я насмотрелся на необоснованную самоуверенность многочисленных марксистских начётчиков, встреча с этим изумительным человеком, который откровенно признаёт колоссальные трудности и сложность построения коммунизма и безраздельно посвящает все свои силы его осуществлению, подействовала на меня живительным образом. Он, во всяком случае, видит мир будущего, преображённый и построенный заново.

В какое бы волшебное зеркало я ни глядел, я не могу увидеть эту Россию будущего, но невысокий человек в Кремле обладает таким даром. Он видит, как вместо разрушенных железных дорог появляются новые, электрифицированные, он видит, как новые шоссейные дороги прорезают всю страну, как подымается обновлённая и счастливая, индустриализированная коммунистическая держава. И во время разговора со мной ему почти удалось убедить меня в реальности своего провидения.»

  И это в то время, когда каких-то несколько десятков лет назад, в каком-нибудь отдаленном селе крестьянскую девушку можно было приобрести всего за 5 целковых. Можно бы было поставить здесь многоточие исступлённой горечи, но, проникаясь грандиозностью мышления Ленина, хочется продолжать. Словами вечно озлобленного ленинского оппонента, Александра Солженицына:

    “А общество — из кого же составлено, как не из нас? Это царство неправды, силы, бесполезности справедливого, неверия в доброе, — эта болотная жижа, она и была составлена из нас, из кого же другого? Мы привыкли, что надо подчиняться и лгать, иначе не проживешь — и в том воспитывали наших детей. Каждый из нас, если станет прожитую свою жизнь перебирать честно, без уловок, без упряток, вспомнит не один такой случай, когда притворился, что уши его не слышат крика о помощи, когда отвел равнодушные глаза от умоляющего взора, сжег чьи-то письма и фотографии, которые обязан был сохранить, забыл чьи-то фамилии и знакомство со вдовами, отвернулся от конвоируемых и, конечно же, всегда голосовал, вставал и аплодировал мерзости (хоть и в душе испытывая мерзость) — а как бы иначе уцелеть?”

   Подтверждено: смена общественно-экономической формации, даже в липкой жиже мерзости, никогда не бывает бескровной. Да и революция-то сама, словами Наполеона Бонапарта, это высвободившиеся вакансии. И свора наглых, беспринципных и лживых авантюристов, примыкающих к горстке безумно храбрых, и стремящихся занять эти вакансии любой ценой. А насколько оправдывает себя государственное насилие, старое и всегда, по сути, взбалмошно-бестолково обновлённое – по содержанию, насилие над людьми, проживающими в пределах границ определённой территории, судится по результатам существования такого государства. Есть предположения, что Ленин в последние годы своей жизни стремительно переосмысливал методы борьбы с прежними режимными устоями царской России. И, вполне возможно, прекрасно разбираясь в экономике и юриспруденции, мог настаивать на введении в стране многопартийной системы управления государством. Что коренным бы образом изменило весь дальнейший ход истории России. 

 Человек феноменально самообразованный, дотошно наблюдательный, однажды увлёкшись азартом преобразования мышления масс (хорошенький же компот это есть!) Ленин смог увидеть перед глазами обновлённую Россию. Но не смог он избежать в своих наставлениях второй, роковой, по сути, ошибки. Воспитанный в пенатах строгой благочестивой морали, не мог он даже и вообразить, как неизлечимо порочны и коварны есть души людей. Насквозь исчервлённые генетическим изъяном всемерного приспособленчества к проживаемым обстоятельствам, закалённые врождённым обманом в долгих веках ловкой расторопности, не пригодны такие уродливо безобразные типажи к бесхитростной оседлой жизни в идеальном, сверкающим чистотой межличностных отношений обществе. Их липкая, ядовитая внутренняя грязь, продажные манипуляции бессовестного постоянного паясничания миллионов, рождённых в Земном аду притворства и лицемерия, никогда не уравновесятся жертвенным подвижничеством. Только для избранных, волево мотивированных сознательным желанием очищения от трясины душевного лицемерия, возможен переход на другой путь Земного обетования.          

  Сегодняшний Ленин – это туманные, даже – не расплывчатые представления о нём тупо равнодушных к истории своей страны дилетантов. Что там творится в других странах – забота тамошних аборигенов. Но важны забытые слова Максима Горького о Ленине, большом и настоящем человеке мира сего. Слова писателя, как яркий, прямо высвечивающий образность человеческого совершенства луч, сродни мощному, усиленному пронзительной экспрессией прозрению о выдающейся личности, невежественно, по-разгильдяйски, безжалостно, преданной в близком прошлом огульному сквернословию. И осквернению — в поступках бывшего, сотнемиллионного населения бывшей большой страны – Союза Советских Социалистических Республик:   

“Лично для меня Ленин не только изумительно совершенное воплощение воли, устремленной к цели, которую до него никто из людей не решался практически поставить пред собою, — он для меня один из тех праведников, один из тех чудовищных, полусказочных и неожиданных в русской истории людей воли и таланта, какими были Петр Великий, Михаил Ломоносов, Лев Толстой и прочие этого ряда. Я думаю, что такие люди возможны только в России, история и быт которой всегда напоминают мне Содом и Гоморру.

  …Не могу представить себе другого человека, который, стоя так высоко над людьми, умел бы сохранить себя от соблазна честолюбия и не утратил бы живого интереса к «простым» людям.”

  Есть известное высказывание: «Сгорая сам, светил другим». Так говорят, о человеке, отдавшем свою жизнь на благо другим людям. После долгих лет теоретических обоснований необходимости коренных преобразований в стране, наверное, с волнением в своей душе Ленин осознал: общество, где власть и собственность сосредоточены в одних руках, как бы оно ни называлось и когда бы ни существовало — тупиковая модель государства. Бессмысленны в нём эксперименты с административной экономикой. Приводят они к диктату, отрицательному человеческому отбору и, в конечном итоге, к крайней отсталости и распаду. Человек, как устойчивая единица действия, человек, как нещадно эксплуатируемый внешними рычагами воздействия ресурс, как, наконец, выносливая животная сила, оболваненная насилием и пропагандой, — не способен создать общество, легко побеждающее в жестокой конкуренции с другими странами. Оно – не жизнеспособно. НЭП – вот что простимулирует развитие страны.       

  Ленинская инициатива — новая экономическая политика — была принята в России в 1921 году. Она предполагала государственное регулирование смешанной экономики с использованием плановых и рыночных механизмов развития. В основе нэпа лежали идеи работ Ленина о теории воспроизводства денег, принципах ценообразования, финансов и кредита. НЭП действительно позволил быстро восстановить народное хозяйство и экономику, разрушенные Первой мировой и Гражданской войнами.

  А легализация свободной торговли, с присущей ей чертами откровенного капитализма, привела к позитивным сдвигам в разрушенной войнами стране. Всего за пять лет, с 2921 по 1926 год, индекс промышленного производства в России увеличился в более, чем в 3 раза, сельскохозяйственное производство возросло в 2раза и превысило на 18% уровень 1913 года. Но и после завершения восстановительного периода рост экономики продолжался быстрыми темпами. В 1927 — 1928 годах прирост промышленного производства составил 13 и 19 % соответственно. В целом же за период 1921 – 1928 годов среднегодовой темп прироста национального дохода составил 18 %.

Исторический факт. Самым важным итогом НЭПа стало то, что впечатляющие хозяйственные успехи были достигнуты на основе принципиально новых, неизвестных дотоле истории общественных отношений. В промышленности ключевые позиции занимали государственные тресты, в кредитно-финансовой сфере — государственные и кооперативные банки, в сельском хозяйстве — мелкие крестьянские хозяйства, охваченные простейшими видами кооперации. Совершенно новыми оказались в условиях НЭПа цели, принципы и методы правительственной экономической политики. Если ранее центр прямо устанавливал в приказном порядке натуральные, технологические пропорции воспроизводства, то теперь он перешёл к регулированию цен, пытаясь косвенными, экономическими методами обеспечить сбалансированный рост.

 Но несоответствие между идеалами построения общества всеобщего равенства, по партийным директивам, и бурным возрождением не добитого в первых после революционных годах капитализма привело к тому, что со второй половины 1920-х годов начались и первые попытки свёртывания НЭПа. Ликвидировались синдикаты в промышленности, из которой административно вытеснялся частный капитал, создавалась жёсткая централизованная система управления экономикой (хозяйственные наркоматы). Экономика перестраивалась с рыночной на централизованно-плановую. Предпринимателей стали облагать разорительными налогами, что привело к вытеснению частного сектора из экономики.

СТАТИСТИКА. Непосредственным поводом для полного сворачивания НЭПа послужил срыв государственных хлебозаготовок в конце 1927 года. В конце декабря по отношению к крестьянам впервые после окончания «военного коммунизма» были применены меры принудительной конфискации хлебных запасов. Летом 1928 года они были временно приостановлены, но затем возобновились осенью того же года.

В октябре 1928 года началось осуществление первого пятилетнего плана развития народного хозяйства, руководство страны взяло курс на форсированную индустриализацию и коллективизацию. Хотя формально НЭП никто не отменял к тому времени он был уже фактически свёрнут. Все ранее данные свободы для предпринимателей кустарей, фабрикантов, мануфактур и крестьян были отменены.

Сворачивание НЭП привело к повышению цен на товары и их дефициту. Возникла нехватка товаров широкого потребления, включая продукты. В этот период советские граждане стали привыкать к ловкачеству и к жульничеству в поисках и добыче товаров жизнеобеспечения. Примерно в это же время возникло в народном обиходе такое чудное слово — БЛАТ. И быстро обжился в разговорном просторечье термин – достать по блату. И первое, и второе не имеют конкретно чёткого перевода на другие разговорные языки, но ассоциативно-образно толмачатся как связи, тянуть, вытаскивать.

   Блат, одним словом, с тех лет остался в стране на долгие десятилетия. А полный запрет частной торговли в СССР был законодательно оглашён 11 октября 1931 года. Что знаменовало начало эры хронического дефицита. В которой успешно процветали обыкновенное бытовое воровство, очковтирательство и откровенный грабёж страны. Во всех, абсолютно во всех сферах человеческой трудовой деятельности

   Экономическая преступность, как мгновенно сформировавшееся зеркальное отражение быстро набиравшего обороты процесса кризисных явлений в советской экономике, начиная с 1940-х годов, документально дотошно увековечена в томах – тонны бумаги! — судебных разбирательств. В них зафиксированы механизмы многочисленных способов совершения экономических преступлений, порождённых упаднически не эффективной плановой экономикой: сознательное завышение цен на дефицитные товары, нарушения ответственными лицами норм производства в технологии производства — с целью сознательного получения излишков сырья, реализация товаров на сторону под прикрытием фиктивных накладных.

  А теперь попробуйте перевести перечень таких бытовых советских головоломок, на тему массового обворовывания страны, на любой иностранный язык!!! То-то же! А, может, легче покажутся устойчивые термины? Как-то – подкуп должностных лиц – надо же “выуживать” дефицит из дырявых неводов скудной его доступности, продажность и доступность к преступному сговору самих должностных лиц – кто распоряжается в стране делёжкой дефицита, тот и правит в царстве-государстве балом сомнительной сытости. 

  И всё был так славно. Страна жила. Процветала. Богатела – сколько несметных богатств даровано ей свыше! Бездонная копилка-копилище баснословно дорогих сокровищ: базарь – не разбазаришь! И ежедневно — травля ядом коррупционного насилия. И экономические хищения, как явления откровенной преступности, оттеснили на второстепенные роли понятия чистой нравственности в ментальных общественных установках, искорёжив, перекроив, изуродовав до неузнаваемости “облико морале” советских людей.

 Потешаться над этим начали, осторожно и с опаской, в последующих после революции годах. Наиболее ярко отдельные моменты “недочётов”, как литературные критики сдержанно определили бурно обнажившуюся перед глазами всякого на неё смотрящего нелицеприятную реальность советского криминально-преступного разгильдяйства в 1929 году, были вызывающе, гротескно-выпукло и чрезвычайно эрудировано обрисованы в романе Ильфа и Петрова ДВЕНАДЦАТЬ СТУЛЬЕВ. Авторы: поэт и журналист Илья Арнольдович Файнзильберг (1897— 1937) взял псевдоним Ильф, а вот бывший сотрудник одесского уголовного розыска Евгений Петрович Катаев (1903— 1942) свой псевдоним — Петров.

    Читается роман легко и просто. И, похохатывая над уклюже-сметливо скроенными весёлыми авторами злоключениями героев романа, охотниками за табуретками, набитыми бриллиантами, лишь мимоходом дознаёшься о “мелких проказах” провинциальных и столичных чиновников. Слегка они подворовывают, по роду своей благоприятно располагающей к воровству деятельности, забавно, словно нечаянно обжигаясь загребущими руками о чужое добро, нагло, между тем, потрошат они необъятные закрома ничейно общественной собственности. И уже откровенно и ненасытно, всласть! гребут под себя, разбазаривают, напропалую разворовывают — не задыхаясь от удушья ненасытной прожорливой всеядности — бесчисленные амбары социалистического равенства в ЗОЛОТОМ ТЕЛЁНКЕ. Это – второй роман замечательно остроумных авторов, Ильфа и Петрова.

  Ну и что? Посмеялись над воришками, игриво, всем миром, посарказничали над подмеченными авторами недостатками – хищениями, как узаконенной составляющей трудно развивавшейся советской экономики, на втором десятке исчисления свершившейся революции. И, стыдливо, а, может, и не стыдливо, не заметили, как шутливый комизм описания насквозь плутовато-вороватой советской жизни коррозией неискоренимой человеческой продажности и крысиного шкурничества навсегда расслоился на два конкретных начала: подозрительно живучая, слепая, как куриная слепота, мазохистская вера в глобальный социализм, в равенство пролетариев всех стран, и ещё более бессмертная оборотливость нравственно и физически растленных, перерождающихся своим вечным возрождением холопов, один из другого, из не считанного никем числа прежней помещичьей дворни.

 Грошовое их жалованье – полуголодная убогая жизнь. Взятки, исключительно и однозначно взятки – вечный двигатель российской истории. Фёдор Михайлович Достоевский всю свою жизнь терзал себя горькой пытливостью: в чём источник зла на земле? Так что же, не знал, не ведал он, горемычный истязатель своих мыслей, что была и есть главная сила в упёрто устойчивом нагромождении социальных прослоек, это – всякого рода секретари, бумагомаратели-борзописцы, царедворцы-прихлебатели, взяточники-лгуны, как истинно связующее звено, без которого не может существовать, да и не существует, априори, общество единогласно одобренного конформизма. Или ущербно недоразвитого патриотизма. Или наставлений, чахоточно тлеющих на угольях гипнотического внушения повального одобрямса, что подаётся холопскому люду на десерт, после увесистых порций улюлюканной взахлёб болтовни, исключительно на золотом подносе: паразитическая вертикаль рабского служения друг другу никогда не проржавеет. Зря, что ли, создавалась она для специфически узкого самосознания и преобразования, типа – топтания на одном месте.

  Вот и живут, по-прежнему: одни, страсть, как богато, золото гребут лопатой. А у других, серебро, если и видели, то только в забросе.

    Иногда мечтается: в жизни надо выбирать всего один путь. Не можешь это сделать сам, по причине нежелания или неумения сосредоточиться на цели – предоставь право выбора другому, кто сильнее, умнее тебя и целеустремлённее. Что и говорить, план Ленина по построению в России новой жизни, или общества новых людей был гениально, изрядно гениально понятен и прекрасен. Но один недостаток, оказавшийся для него губительно роковой закономерностью – как же ловко скачут изворотливые холопы через века! – оказался смертельно губительным не только для октябрьской революции, но и для всех последовавших за ней событий. Которые были безобразно бестолково набиты ленинскими бюстами, его портретами, анфас, профиль — в кабинетах власти, ленинскими памятниками, Ленин сидит, Ленин стоит – на всех, без исключения, городских площадях, как правило, центральных. И, что поражает, строго соблюдаемая академическая строгость познания его работ – обязательное их конспектирование в старших классах школ и на всех курсах обучения – в вузах, не имела ничего общего с усиленно, а в последних годах существования СССР — ускоренно гниющим распадом общества, неизлечимо дурно, хронически мерзко страдающим чесоточным зудом воровства и блудливого казнокрадства. 

   Острота безысходности: именно они объективно обусловили развал Советского Союза, в 1991 году: огромные денежные массы экспроприируемых у государства денег – полная несостоятельность единоличного господства плановой экономики — требовали своей легализации. С последующей экспроприацией, у государства же, заводов, фабрик. Да и вообще всего того, что так никогда и не принадлежало народу.

  Так состоялся крах великой Ленинской мечты – построение первой в мире страны равноправия и больших возможностей. Для каждого. А Ленин, кто запамятовал, ушёл из жизни 21 января 1924 года. А Союз развалился в 1991 году.

 Дебит-кредит – 67 лет истерии, под названием “построение светлого будущего”, завершилось окончательным дерибаном недодерибаненного.     

   Через 14 лет после своей памятной встречи с Лениным Герберт Уэллс снова посетит Россию. Он действительно увидит преобразившуюся страну, всеядно, на парах долго не иссякавшего революционного пыла упивавшуюся революционными реформами, и по-другому взглянет на Ленина и его роль в истории.

  Но это было в 1934 году. В стране, где не было уже Ленина. В стране — накануне глобальных общественных чисток, в преддверии Второй мировой войны, по окончании которой надо было, всем человеческим многомиллионьем, выползать из тьмы разрушений, вновь преодолевать последствия голода:  

«Теперь, просматривая свою, написанную четырнадцать лет назад книгу, восстанавливая в памяти события того времени и сравнивая Ленина с другими знаменитыми людьми, которых я знал, я начинаю понимать какой выдающейся и значительной исторической фигурой он был. Я не сторонник теории об исключительной роли «великих людей в жизни человечества», но уж если вообще говорить о великих представителях нашего рода, то я должен признать, что Ленин был, по меньшей мере, действительно великим человеком».

  Сегодня, накануне Столетия СССР, оглядываясь назад видишь руины пережитого позора, трудно прожитые годы войны, послевоенного вырастания из разрушений. Сравнивая себя, вечная паранойя состязательного шабаша, с западом вынужденно проглатываешь, как пилюлю прозрения из доступного обозрения экономических достижений развитых, эволюционно, европейских стран, очевидную данность.

  После Второй мировой войны, точка равного возрождения для пострадавших в войне стран, в них, в странах западного формата, возобладала эволюция, поступательное развитие в условиях здоровой конкуренции и на основе достижений стремительно развивавшегося научно-производственного прогресса. ВВП на душу населения в Германии — 47 тыс. долл., Австрии — 50 тыс. долл., Швеции — 51 тыс. долл., Великобритании — 41 тыс. долл., в России — 11 тыс. долл. (МВФ, 2019).

  ВВП на душу населения по паритету покупательной способности в этих странах выше, чем в России, на 60-70%. В них живут дольше. Ожидаемая продолжительность жизни в Германии — 81,2 года, Австрии — 81,4 года, Швеции — 82,7 года, Великобритании — 81,2 года, России — 72,4 года. А это означает, что страны западной Европы намного благополучнее сегодня, чем измученные обострившейся озлобленностью и недомоганием поисков своих национальных достоинств и преимуществ государства, осколки-последыши, из бывшего Советского Союза.

   Хотя и сегодня, в момент громкого, во весь голос произношения названия исчезнувшей с карт мира страны – Союз Советских Социалистических Республик – всё-таки кольнёт в сердце созвучие гордости. Хорошая была страна. Надёжная. Трудолюбивая. Оптимистически мотивированная. Открытая пониманию. Гостеприимная. Богатая не только природными богатствами, но и народными талантами.       

А Ленин… довелось мне в былые годы хорошо поработать с его статьями… ещё в самом начале 30-х годов прошлого века громогласно трубил он об окрепшем запашке предательства элит. Смачно вызрело оно разрушением Советского Союза, запомнилось страшным разрушением всего того, что кровью и мужеством отчаянных героев Ленинской революции достигалось. Так что, ничего нового сегодня и не наблюдается. Переделы собственности, инфляции, затяжные экономические кризисы, междоусобные и межнациональные конфликты.

  Но пусть словами — Хорошая была страна. Надёжная. Трудолюбивая. Оптимистически мотивированная. Открытая пониманию. Гостеприимная. Богатая не только природными богатствами, но и народными талантами – хранится память о Советском Союзе.  

  К слову, в Китае создан институт по изучению причин распада Союза Советских Социалистических Республик.

  А что же мы?

  А мы, словами, Николая Васильевича Гоголя, имеем чудный дар делать всё ничтожным… 

                                       С уважением, Людмила Марава. Донецк. Декабрь, 2022 год.