ПОТЕНЦИЯ ИЗВРАЩЕННОГО ПАТРИОТИЗМА

                                 ПОТЕНЦИЯ ИЗВРАЩЕННОГО ПАТРИОТИЗМА.

                                            Для ДОРОГИХ ТОВАРИЩЕЙ!   

                       Помилуйте! Как можно мечтать о коммунизме, когда кругом такие Ксюшки!

                                                                                                                                       Михаил Булгаков.  

      Что-то существенное происходит в мыслях, когда сознание поглощено аккумуляцией всего того, что проистекает вокруг. В ритме времени движется к невидимому магниту ментальной скученности, и, упорядоченно скапливаясь в вакууме обретённых знаний, получает своё хлёсткое название — жизнь.

      Полюбопытствовала, не удивившись результатам своего дознания. Обобщённого словами: едва ли отыщется в писательско-научной среде авторитетная личность, не давшая, хотя бы одного, своего, яркого и запоминающегося определения этому общеизвестному явлению — жизнь. Ставшей на Земной орбите главным и незабвенным детищем, рождённым в муках созерцательно-мучительного одиночества. Таким, добровольно-осмысленное времяпровождение, перенасыщенное взрывами оплодотворёнными музой вдохновенного экстаза, есть любое творчество. Берущее своё замысловатое начало в тайниках мозговых извилин. Перенасыщенных алгоритмами повторяющихся в будничных фантазиях видений и слов. В сознании наглухо замкнувшегося в своих эгоистических впечатлениях творца любого прекрасного.

  Мало того, что повторяющихся видений и слов. Но связанных, к тому же, тайнописью смыслового родства, направляющих неугомонную мысленность к закономерному выводу: тайный смысл событий вовсе не такой уж и таинственный. Изобилует он множественными подсказками, подводящими к двояко понимаемой истине: внезапность – слово лукавое. Хитрое и изворотливое, как скользкий уж в руках. Но сочно-смачно приправленное эзотерическими смыслами. Живо-прочно плетущих вокруг тайн Мироздания лабиринт испытаний. Пройди который — и получается то самое: жизнь познать. Точнее, если выбрался из путаницы загадок и ответов, протоптав свой собственный путь на тропах неизвестности, значит, не заблудился.

  Констатирую уже осмысленное. Не в силах, а время проходит мимо, избавиться от наваждения, как следствия пережитого кошмара. После насильственного, способами хорошо развитого, по новым временам, кинематографа, втолкмачивания в мозги образа нервно-призрачного Ленина.  Суетится-бегает он, по брусчатым мостовым аккуратистки Европы, в ярко жёлтых ботинках —  исторический акцент из подробностей бытия вождя, анимированного на несколько часов телевизионной фильмой. Живо, в ней же, крутит вождь в своих дорогих ботинках и педали дорого же велосипеда, не желая самоуничтожаться из полюбившихся ему кинематографических спиритических сеансов. Наполненных бытом живущего заграницей революционера, образца начала ХХ века.

       А в XXI столетии — не желает вождь самоизолироваться в пропасти уготованной для него фазы исторического затмения. Не дают ему тёмные силы, колдующие руками своими над мифическим шаром дотошных дознаний о прошлом, индульгенцию прощения. На право покоя, в лучах восходящего над миром каждый день солнца. По причине того, что современная система обработки инфантильного сознания миллионов оказалась более жёсткой, в сравнении со всеми, существовавшими ранее. И не предусматривает в своём инструментальном наборе, по вколачиванию гвоздей однобоко принудительного просвещения в мозговую клетчатку бездумности, пункта о возможности сдачи уже отвоёванных у былой бурно-поголовной учёности позиций её бесспорного превосходства. Над ничтожеством сорнякового невежества.

    И вот, на таком чертополоховом безрыбье, опять Ленин появляется. Застывший на фотокарточке, 10+15, в руках нового гуру по организации правильного, ему так кажется, народного мышления. Взбудоражившего, к чёртовой матери, до основания, целевую аудиторию заблудших и с большим трудом высвобождающихся из пут не доразвившегося, по разным причинам, социализма. Так и идёт он теперь по миру, социализм, презренный-затурканный, по-звериному, люто ненавистный ваятелю нового мира. О самопровозглашённом пророке Солженицыне, вестимо, говорю. Оказавшимся, по-драконовски, не сказочным и всесильным горынычем…

  Провозгласился змей, свирепый. Значит, есть у него, у мстительного самовыдвиженца, и свои последователи. Не прочь они запускать каждый день в небеса новую змеиную летучку. Мол, не доразвился этот социалистический –изм, за семьдесят лет существования, до нужного предела. Вот и продолжает летать над Землёй, гад неугомонный, каждый день. Да сколько же человеческих мыслей своей поганой ущербностью попортил! А, если, по-другому сказать: породил!!! Почему-то обернувшихся, в реалиях дней сегодняшних, обращением, ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ!, ко всем нам. По большей части, к тем, кому запомнились эти слова. Из прожитой жизни.  

     Что интересно, подробности того быстро тускнеющего в памяти времени, настойчиво проявляются в днях сегодняшних всё более чернеющими пунктирами звериной к нему ненависти. Выстраивающейся в пространстве конструкциями бесцветной веры в нескончаемость новой смуты. И, как-то гладенько-уместно, как растопленная на жару бесовщины ересь, разрешившаяся-разродившаяся, наконец-то, отступнической предметностью, вписывается эта ненавистная базарная смута в кипящую противоречиями бурную ежеминутную реалистичность. Превращаясь в литературных опусах о былом – кто только о нём ни говорит сегодня!, в ужасно мрачное и безбожно невыносимое явление.

    Но бальзам, не дармовой(!), демократической приятственности всё же укрепляет остов заметно матереющей, взбалмошной буржуйственности. Может, и пошаливает она, такая приятная замечательность, анархизмом, даже в самых удалённых от центра новоявленного подвижничества окрестностях. Да лихой силой, походящей своей откровенной разнузданностью на неизлечимо развращённую девку, яростно наращивает она мощь обретённой вседозволенности. Вихрями не враждебного, а мило-дружественного, в стиле ню, поветрия ласкает ослепительно блестящие лысины состарившихся неугомонных архаровцев, пожирателей-уничтожителей, дошедших до крайней распущенности остатков разумности. Дождались-дорвались!!! Как говорится.

   Треплются, разве не видно?, вылинявшие в тяжком израдничестве знамёна тех странных воспоминаний. Так и хочется сказать, об окаянных днях Страны Советов, на подмостках театров. Большей своей частью – Московских. Собирая на просмотры новой “клубнички”, азартно состряпанной обнаглевшей ехидной порослью новых лицедействующих мыслителей, промышляющих беспределом в театральном зазеркалье для избранных, толпы “разбираюшихся” в жизни новых вольнодумцев. Тендем сердечно-унисонного взаимопонимания в таком общении – обязателен. Раз уж в сексе, так понимается, в стране испытываются страшные многолетние проблемы. Исстрадавшаяся от отсутствия своевременного оргазма и вяло попахивающая немощным блудом элитная тусовка, как на доступную падаль, кидается на всё, движущееся перед глазами. Зазря, что ли, голубые вогныки заморских телевизионных экранов торпедируют мозги активных телезрителей бесстыжей рекламой средств для поднятия мужской потенции? И лечения простаты.

   А не желаете ли вы, граждане-господа постсоветские, не ведающие, как ощущение жажды полноценного секса может сопровождается обильным волеизъявлением приобщиться к рядам изыскателей обелённой художником Малевичем истины? Поверили в её обрамлённую бронзовой рамкой многомиллионно-квадратную стоимость, значит, и в идею смутной жизни в белой бесконечности поверите.

    Взаимосвязано всё есть в этом мире.

   Доказанная истина. Как и то, что у любой есть своё начало. Иногда –конфузливо робкое. Примитивно стыдящееся своего первого явления миру. Таким, в лучах славной и нетленной курочки Рябы, заметно поскромневшим и поседевшим повесой выглядел когда-то Андрей Кончаловский. Когда бухнулся, как ломовой извозчик из довольно-таки продолжительной эры индивидуального самогоноварения, в дешёвый соблазн подзаработать на рекламе средства для усиления мужской силы. С застенчивостью новичка в рекламном бизнесе он ежедневно, и многоразово, увещевал поверить зрителей, магией своей кассовой фамилии, в чудодейственную силу потенциально обогащённого средства.  Прекрасно доступного для любого мужчины сюрприза. За спиной сидящего в кресле новоиспечённого полового гиганта — авторитет всесильного мачо подпитывался в ролике-блицкриге дрожжами его же убеждений – бессловесно тенилась его жена, приторно-натянуто улыбалась. Застенчиво-настойчиво вживаясь в такой себе примитивный телевизионный дуэтик провинциальной пошлости. Из жизни двоих, обретших одно, не делимое в интиме счастье. 

    Произошла ли именно с того момента в жизни Кончаловского счастливая перемена, типа, посыпались на голову долгожданные монеты (может, и в дальнем поле какие зарыл потом, авось дукатиками золотыми прорастут), не ведомо. Но то, что прокисшая, на вкус, неприятность запомнившегося мне тогдашнего впечатления навсегда задвинула для меня имя киношного курилки в нишу презрения. Долгоиграюще мне запомнившегося.

     Хотя…, так мне видится, та тривиальная подробность из жизни известного человека, как действо из его биографии – есть часть его внутренней, претендующей на оригинальность гармонии.

  Погружаясь в осмысление которой, в новой общественной формации — каждому гармонию даёшь!, легко высчитаешь возраст женщины, всего лишь мелькнув своим взглядом по морщинам на её руках. Или, прислушиваясь к тональностям прожитых мужчиной лет, откроешь невидимую дверь, ведущую в тихое таинство его внутреннего мира. И его считывать – не составляет труда. Надо только настроиться на предельную внимательность. Чтобы понять: давняя увлечённость Андрея Сергеевича творчеством Итальянского режиссёра Федерико Феллини есть его тайная страсть. Как сладкая грёза, неподдающаяся гласной смиренности.

   Феллини можно обожать. Наслаждаться уникальностью его неповторимости. Но, так, чтобы выудить последнее, остаточное зерно истины из простоты его достойного и благородного общения с миром – это, аж, никогда! И никому не удастся. Именно поэтому, так красиво, тихо, по-королевски, удалился Великий Мастер в тень своего вечного превосходства над всякой другой букашечьей мелочью из яркого сияния кинематографических софитов. Когда, с грустью в его состарившемся сердце, он понял: время его трепетно живого искусства завершилось. И консервировать охладевающее дыхание киношной мистерии вариационными вибрациями на избитые темы – дело, не достойное. Для создателя картины 8 ½.  Даже и потому, что в звёздной системе мирового кинематографа Федерико Феллини – это Юрий Гагарин во всемирной истории человечества.

  Двуличность – черта характера славян. Одна – из не очень приятного набора, могущим быть означенным, как способностью вретляво-изощрённым способом приспосабливаться к проживаемым обстоятельствам. В которых, как правило, всё намешано: и революции, и войны, и перемирия. И всего этого так много, что, по большому счёту, лень понять, какой же мощный и выносливый механизм движет пласты истории, по спирали прохождения сквозь века.

  Бедность воображения возмещается фактом: личности творят историю. Не всегда – выдающиеся. Но, как правило, оказавшиеся, со всеми своими потрохами, в скрипящих окаянным скрежетом жерновах проживаемых событий.

   Заново могущих, опять и снова, оживать в режиссёрских задумках. Ответственность выбора разрабатываемой темы, для любого режиссёра, как организатора и постановщика театральных сцен – чрезвычайно важная знаковость его возрастной и творческой зрелости. Умело налаженной совокупностью этих критериев способствующей воплощению в жизнь его творческих замыслов. 

   Для этого. Можно спекулировать на востребованности пошлости, периодически запуская на орбиту зрительского интереса всё того же Ленина, в будущем – и в ярко малиновых ботинках. Или – всё в тех же, жёлтых, но в малиновом жилете. Да какая разница, если смотреть всю эту чушь будут обожатели новой, капиталистической демократии, современные нувориши. Мало вспоминающие о бедствиях “генералов” c песчаных карьеров. О которых уже и песня давно забылась. Тратата-тата-татат-та…-та…та…

  Незачем её вспоминать. Можно, пытка надоедливой монотонности, двигаться дальше. Теребя непристойной назойливостью хмурое затишье 60-х годов, прошлого столетия, в Советском Союзе. Целина, не паханная, там творится. Но и туда, святость – давно кощунством попахивает, добрались профессиональные правдоискатели, растормошив пресытившийся развлечениями человечий застойник.

   Ключ доверия – а он нужен? Если в год 75-летия Великой Победы выплёскивается в жизнь история Новочеркасской бойни.

  Событие, ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ!!!, – порочащее историю былого Союза. Но — видение весов, о двух чашах – дающее бесовской справедливости крупные дивиденды. С передачей их в руки тому, кто отважится протащить в кущи западной демократии свежераскопанные, из могильника пережитой скорби, осколки разлетевшейся однажды, в разные стороны, советской цивилизации. По-прежнему, ход Джокером, как авантюрная затея советского замеса, в картёжной игре на деньги, приближает смелых копателей, искателей исторического блуда, к стопроцентному выигрышу.

   Даже в тех авторитетных заведениях, где важно присутствие в сюжете произведения, любого формата, лиц афроамериканского происхождения, представителей сексуальных меньшинств, дальше – борцов за демократию. Давно отвыкших физически работать, но обретших навыки бунтовщиков, мельтешащих на улицах нищающих, в эре зубастого глобализма, городов. Ну, а тема русских, с их вечным душком дебильной, так принято считать, недомытости, так это, для другого, кроме русского мира, – больше, чем хлёсткий удар Джокером о поверхность карточного стола.

    Это – добыча! Может она и вожделенным “Оскаром” называться. Может – каким другим именем. Главное – приползти на коленях к заокеанским мировым судьям. Разберутся они, что к чему, дозволят подняться. Наградами отметят. Дивясь, я в этом не сомневаюсь, как лихо можно от своего, родного отписаться. Не страдая болезнью душевной мнительности, за своё честное имя. Отказываясь от ценности самоуважения. Вытирая ноги о своё прошлое. Когда не уходит оно никак из жизни сегодняшней. Дать бы ей ладу. Не обременяя настораживающую и грозною неспокойность дней сегодняшних старыми грехами. Осуждать которые можно только тогда, когда, страдая умиротворённой смиренностью, познаешь их суть. Не предусматривая продажи её сокровенности. Поглумятся же, ох, как истово-радостно поглумятся нерадивые ротозеи, над святостью.

    Разве не одна она на всех? Говорящих по-русски.

     Честность – слово не заморское. При всей русской двуличности, оно ещё мелькает, в раскатах уходящей за горизонт совестливости. Там – одной проблемой больше или меньше – уже не имеет никакого значения.

   Но взрывается притихшая гордость радостью. За своих. Когда ошеломительным прибоем всемирного признания отмечается их труд. Без халтуры навязчивого самомнения. Но с бесценной роскошью, в подтексте творческих достижений, быть самим собой. Презирающим фанерную плоскость подлого обмана. Признающим силу правду.  

   Из последних новостей: альбом российского музыканта Леонида Агутина La Vida Cosmopolita вошел в лонг-лист пяти номинаций американской музыкальной премии «Грэмми».

  Браво! Не бьёт поклоны перед напыщенностью безнравственности и не грызёт у своих горло только тот, кто может сказать: Я  — НЕПОКОЛЕБИМ!

ЛЕОНИД АГУТИН. Я – НЕПОКОЛЕБИМ!

Я не был там,
не знаю, как там было,
И вряд ли захотел бы побывать,
Но, собираясь к деду на могилу,
Скажите, что я должен передать?

Сказать ему, что миллионы пали,
Не ведая всей правды наперёд?
И что бандитом был Иосиф Сталин?
И варваром обманутый народ?

Сказать ему, что было всё напрасно?
Что мы теперь умнее во сто крат?
Что был бы мир значительно прекрасней
Без гибели отчаянной солдат?

Сказать, что дед дурак был, потому что
Упал на поле брани за меня,
Того, кто стал такой не в меру ушлый,
Не ведая ни боли, ни огня?

Сказать ему, что правнуки бессмертных
И памятью отмеченных бойцов
Забыли этот подвиг повсеместно
И предали все чаянья отцов?..

Смогу ли я сказать ему об этом?
Умру ли я, испытывая стыд?
Безумен ли, пытаясь быть поэтом
Для тех, чьё сердце даже не болит?…

Я, так интеллигентно аккуратен
И грубо так, по-дедовски, раним,
Скажу: «Пошли вы на х.р, Бога ради,
Свободой мирной вскормленные бл. .и
Запомните: я — непоколебим!»

И подводя черту под прошлым веком,
Чтоб в этом жить и возрождаться впредь,
И чтобы оставаться человеком,
Цените эту праведную смерть.

                                                        С уважением, Людмила Марава. ДОНЕЦК!!!                        

   P.S. Желание гражданина сниматься в какой бы то ни было рекламе – подтверждение того, что у свободного человека в современном обществе есть право на возможность делать свой выбор.

   Но, желание творческой личности выбирать, с последующим углублённым осмыслением, какую бы то ни было тему, для последующего воплощения в жизнь результатов своих индивидуальных раздумий – это есть ответственность перед обществом. В котором творческая личность обитает.

   Федерико Феллини, первый из лучших, или лучший – из первых, очень мило вписался в мир телевизионной рекламы. Создавая обаятельные ролики, рекламировавшие популярное вино BITTER CAMPARI, пасту BARRILA.

Фанатически одержимый миром кино, которому он передал на вечное хранение свои мысли, очень часто – из своих ночных сновидений, он постоянно сам себе напоминал: жизнь — не комедия.

   Но, добавляю, и не место, где, в прострации бедлама странных обновлений, черствеют души. Превращаясь в коммерческие поделки.